Выйти замуж за эльфа - Страница 101

101

Но у мышки была фора. Она начала забег раньше, а значит, успела покрыть изрядное расстояние прежде, чем кот бросился за ней. К тому же грызун был местный, а значит, ориентировался в подземелье на порядок лучше. Словом, мышка сделала несколько отвлекающих маневров с целью запутать преследователя, шустро вскарабкалась по двери одной из камер и юркнула в забранное решеткой окошко. Неожиданное препятствие на пути не остановило моего охотника, сгоряча кот сунулся было следом за мышью, но был остановлен грубой силой. Решетка вздрогнула от лобового столкновения со лбом котика и отбросила его назад. Васька отлетел в сторону, как мячик для пинг-понга от стены. Он шлепнулся на каменный пол и пригорюнился. Добыча ускользнула из цепких лап, нагло избежав заслуженной кары.

— Загнибеда, у тебя даже кот мышей не ловит! «Заткнись, не до тебя сейчас», — отмахнулась я.

— Васенька, ты ушибся?

Вопрос получился риторическим. На лбу котика активно набухали две огромные шишки (по числу прутьев, переживших столкновение). Кот задумчиво потер пострадавшую часть тела, поморщился и вздохнул:

— До свадьбы заживет.

— Смотри-ка, и этот жениться надумал! — хихикнул Ахурамариэль. — Просто свадебный бум какой-то.

«Если ты не замолчишь…»

— То что ты сделаешь? — живо заинтересовался меч. — Предлагаю меня задушить.

«Не оригинально», — снисходительно фыркнула я.

Неизвестно до чего бы мы дошли, если бы в этот момент не прозвучало приглушенное «Кто здесь?». Я вздрогнула и пустилась было бежать. Но вот беда, дверь, через которую мы так ловко проникли в тюрьму, исчезла, отрезав нас от остального замка. Некоторое время я просто тупо таращилась на совершенно целую, даже без трещин кирпичную кладку, реально ощущая себя замурованной заживо.

Васька тоже заорал что-то вроде «Атас, стража! Уходим огородами!», но увидел остолбеневшую хозяйку и застыл, уставившись на место, где должна была быть дверь.

— Я не понял, здесь ведь только что дверь была, ее что, больше нет?

Я перевела потрясенный взгляд на не менее ошарашенного кота и, не найдя слов, чтобы выразить свои чувства, кивнула.

— И мы останемся здесь? — пригорюнился Васька. Признаться, перспектива остаться мотать срок в местной тюряге за здорово живешь меня лично тоже удручала, но видеть горе на мордашке пушистого друга было откровенно больно. Я захотела как-то его утешить, но осознала, что нечем, и опустила голову. Сцену всеобщего уныния нарушил все тот же голос:

— Кто здесь?

Мы замерли как мышь под веником. В моей руке непроизвольно возник до противного довольный Ахурамариэль. Ну любит он хорошую драку! А схватка с охраной темницы замка обещала быть не просто хорошей, а отличной.

В коридоре никого не было. Я посмотрела еще раз, внимательнее. Никого. Мистика какая-то. Ахурамариэль был со мной согласен. Редкий случай.

— Кто здесь? — осторожно поинтересовалась я, напряженно вглядываясь в полумрак коридора. Мало ли что…

Эх, надо было магический круг начертить! Вдруг это нежить или дух неупокоенный. Ахурамариэль ощутимо напрягся, готовясь отразить атаку незримого противника. Васька испуганно жался к ногам.

— Вы издеваетесь? — поинтересовались у нас.

— Нет. Просто желаю знать, кто вы: призрак, дух или еще какая-нибудь нежить.

Голос отчетливо хмыкнул:

— Дух и нежить совершенно разные сущности, — попеняли мне. — И я ни то ни другое.

— А кто?

— Узник этого места.

Я задумалась. Это что? Типа все мы узники этого мира, что ли? Надо же, на философа нарвалась. Хотя… Тюрьма навевает некоторые мысли о бренности бытия.

— А мы тут просто мимо шли… — шаркая лапкой по полу, протянул кот.

— Ага. Мы обожаем пешие прогулки в экзотических местах, — ехидно фыркнул Ахурамариэль.

«Достал уже! Между прочим, мы угодили прямиком в эти скорбные стены из-за тебя. Сделай милость, заткнись, если ничего умного сказать не в состоянии».

Меч надулся или принялся обдумывать очередную колкость. Неважно. Не мешал — уже хорошо.

— Интересное имя — Узник, — осторожно вставила я. — А это кличка или фамилия такая?

— Род занятий на ближайшие триста лет, — хрипло рассмеялся собеседник, не лишенный самоиронии.

— Ой, Вика! Похоже, он прямо за той дверью? — Одна лапка котика ткнула в сторону двери камеры, вторая невольно потянулась к шишкам, оставленным решеткой.

Это я уже и сама поняла. Теперь, когда налет мистицизма развеялся и нам ничего не угрожало, меня раздирали сразу два чувства: первое — просто до кончика хвоста было обидно за свой постыдный страх и малодушные метания в поисках выхода, второе — облегчение, драться не придется, магических кругов чертить тоже, и это радовало.

— Нет. Мое имя звучит иначе, но сомневаюсь, что человеческий язык сумеет его воспроизвести.

— Я буду очень стараться, — клятвенно заверила я.

Нет, я не собиралась знакомиться со всеми узниками замковой тюрьмы, чтобы потом при случае с небрежностью ввернуть в ходе светской беседы что-нибудь эдакое: «А! Это такой-то?.. Помнится, встречались мы с ним однажды в году таком-то, в местах лишения свободы. И скажу вам по секрету: там он вовсе не выглядел таким снобом». Но имя собеседника предпочитаю знать. Если тебе не желают представиться, это наводит на определенные мысли. Невольно задаешься вопросом: к чему такая секретность? Да и обращаться к собеседнику «эй!» просто неприлично.

— Вы не просто красивая леди, но и умная. Редкое сочетание, — заявили в ответ. — Хорошо. Мое имя…

101