Выйти замуж за эльфа - Страница 28

Васька напряженно вслушался во тьму.

— Так это какой-то местный придурок горло дерет… Это из-за него ты подняла такой шум?

Я смущенно потупилась.

— Я думала, там кого-то убивают…

— Идея хорошая, — многозначительно заметил Васька. — Этим как раз и займемся, когда ты оставишь в покое мою шкуру, разумеется.

Я послушно разжала пальцы и кот с диким мявом рухнул на пол. Впрочем, Васька, как и все представители своего семейства, приземлился относительно бесшумно и на все четыре лапы. Уже хорошо, а то пришлось бы лечить беднягу.

— Могла бы и помягче! — Бездна укоризны в зеленых глазах. — Смотри, пожалуюсь в Лигу защиты животных, и тебе запретят держать даже рыбок в банке за особый садизм.

Я благоразумно пропустила слова котика мимо ушей. Страсть как любопытно было узнать, кого это угораздило забрести в такую глухомань ради сомнительного удовольствия попеть соло у подножия заброшенной башни. Интересно, на каких слушателей рассчитывает этот мартовский кот? На летучих мышей, что ли? Но как я ни старалась, до слуха долетало только маловразумительное завывание. Недолго думая я привычно высунулась из окна практически по пояс. Васька едва успел вскочить мне на спину и умело балансировал на моей пятой точке, служа противовесом, чтобы я не вывалилась наружу.

Но эта секунда промедления заставила мое сердце испуганно замереть, пропуская удар. Раньше Васька всегда успевал, и просто не хотелось задумываться, что именно случилось бы с моей тушкой, не поспей кот вовремя.

Внизу парень в белой рубашке самозабвенно выводил:

— Рапунцель! Рапунцель! Сбрось мне свои косы! Я недоуменно уставилась на кота:

— Не поняла. Чего он хочет?

— Чтобы некая Рапунцель сбросила ему косы.

— Зачем?

— Не знаю, — пожал плечами котик. — Может, он решил сена накосить собственной буренке.

— Ночью в лесу? — засомневалась я.

— Ой, Вика! Ну кто их, деревенских, разберет? У них вечно то надои, то покосы, то куры понеслись, то пшеница не уродилась… Может, ему днем некогда было…

Действительно, странный парень какой-то. Это ж надо додуматься устраивать ночью сенокос в лесу, полном нежити! Ладно, про нежить это я, пожалуй, загнула. Но волколак-то имеется, значит, частично я права.

— Эй, мужик! — заорала я, чуть не вываливаясь наружу от усердия. — Здесь твоей этой… Ну как ее там?.. Рапиры… нет!

— Рапунцель, — услужливо подсказал котик.

— Рапунцели нет! Она ушла!

— И судя по заброшенности внутренних помещений, уже давно. Только он тебя не слышит.

«Почему?» — искренне удивилась я.

— Токует как глухарь.

— И что теперь нам делать? — Это уже вслух. — Спать хочется.

— Просто дай ему желаемое, авось заткнется. «Ага, — закивала я. — Или загнется».

— Это еще почему?

«А тебе когда-нибудь коса на голову с башни падала?» — поинтересовалась я.

— Стесняюсь спросить. А тебе?

Я гордо проигнорировала ехидство клинка. И даже не стала грозиться магическим вмешательством в собственный организм, дабы извлечь остряка-самоучку наружу. Не дождется. Вот возьму и назло ему останусь демоницей!

— Что теперь будем делать? — вопросил котик. — Спать хочется, а этот любитель ночного сенокоса не унимается.

Да-а-а. Положеньице. Перспектива принудительного ночного бдения удручала. Стоп… Где-то я видела нечто подобное. Я метнулась в сторону двери. Не ожидавший такого финта кот чуть не вылетел в окно, но вовремя успел уцепиться когтями за мою пижамную куртку. Я пулей вылетела на винтовую лестницу и… поскользнулась на верхней ступеньке и полетела вниз, кувыркаясь и ругаясь. Впрочем, не одна я. Васька ни в чем не отставал, а отдельные выражения я постаралась запомнить, чтобы применить при случае. Какие пьяные матросы научили моего кота подобным высказываниям? Похоже, я плохо на него влияю. Есть чему огорчиться.

Когда мы достигли конца лестницы, то я с удивлением обнаружила, что не только жива, но и конечности пребывают в относительно нормальном состоянии: то есть переломов нет, только ушибов масса. Правда, хромала я на обе ноги, и весь организм нещадно ныл от несправедливого обращения, от этого походка стала напоминать «элегантную» поступь девяностолетней разбитой радикулитом и остеохондрозом бабульки. Васька выглядел до противности жизнерадостным.

— Виктория, я высоко ценю твою тягу к экстриму, но не могла бы ты в следующий раз прибегнуть к более традиционным методам спуска по ступеням? Я себе все отбил!

Я с сомнением уставилась на бодро вышагивающего кота.

— Да? А по тебе не скажешь.

— Понятно, ты хотела бы видеть меня прикованным к инвалидной коляске? Или в реанимации под капельницей?

Я заверила возмущенного фамилиара в том, что я вовсе не это имела в виду. И вообще, что бы я без него делала. И так далее в том же духе. Успокоенный котик даже услужливо распахнул передо мной дверь в кладовку, в которую мы, собственно, и направлялись. В комнате как раз хранился ржавый сельскохозяйственный инвентарь. Здесь было аж целых три косы, двое вил и даже грабли со штыковой лопатой тоже имелись. Недолго думая мы сгребли все это богатство и потащили наверх. Не дадим оглашенному любителю сенокоса ни единого шанса попроситьу нас еще чего-нибудь в ближайшем будущем, обеспечив его имеющимся инвентарем полностью. С лязганьем рыцарей, готовящихся к турниру, инструмент был втащен в комнату. В окно кидали по одному. Где-то на четвертом предмете послышался сдавленный вопль (видимо, мужик получил требуемое и обрадовался) и крики затихли. На всякий случай сбросили вниз оставшиеся вилы и грабли с лопатой. Зря, что ли, их тащили? После чего рухнули на кровать как подкошенные. Творить добро оказалось так утомительно…